ПРОЛОГ

Георгий Иванович Нарбут полюбил «гербяку» (как он ласкательно называл герб) до увлечения, до мании. Его фантазию привлекало в гербе всё. Многообразные формы щита: треугольные, круглые, овальные, квадратные и квадратные с выступами, барочные - итальянские, в богатых картушах - французские и вырезные - немецкие. Шлемы - шлемы совсем примитивные, точно опрокинутый горшок, лишь с прорезями для глаз; с удлиненною маскою - копьевые; шлемы с забралами, прутьями и решетками самых затейливых положений. А короны? Целая коллекция сказочных головных уборов королей и принцев, герцогов и князей, графов и маркизов, баронов и духовных лиц; от простого металлического обода до совершенных ювелирных изделий, усыпанных жемчугом и всякого рода драгоценными каменьями; разнообразию корон по эпохам, странам и рангам нет конца. Выше, над шлемом, возникают «нашлемники» - развеваются красочные страусовые и павлиньи перья, прыгают легендарные звери, взлетают птицы, грозно потрясают мечами закованные в латы руки бойцов. Со шлема и вокруг щита опускается «намет» - род мантии, вырезанной затейливым рисунком разнообразнейших стилей. И здесь опять бесконечный простор художественным исканиям в области причудливейших извивов и орнаментальных форм. По сторонам щита - щитодержатели: от «диких людей» лишь с дубовыми венками на бедрах и изукрашенных в пестрые одеяния воинов всех времен и народов до золотистых с человеческими лицами львов, огнедышащих драконов, ярых грифов и загадочных единорогов. Внизу герба развеваются ленты с девизами - странными изречениями и призывами, далекими отзвуками, теперь непонятными, благородных движений человеческой души.

Но этим, конечно, не исчерпывается сокровищница геральдики и все богатства ее в щите. Здесь - «бездна возможностей»: бесконечно число сочетаний всяких узорных сечений и геральдических фигур в плоскости щита; именно здесь, где может быть использовано неимоверное количество комбинаций самых простейших предметов обыденного вида, где существует более ста видов рыцарского креста и где беличий мех изображается голубыми шапочками; где все полно чарующей тайны и навсегда останется непонятным тому, кто не проник в этот волшебный мир.

Вот этот мир и пленил Нарбута. И стал Нарбут грезить гербами. Рисует он иллюстрацию к какой-нибудь сказке; рисует всё по сюжету, и где-нибудь на стене остается неиспользованным свободное место; «голым» кажется оно ему - вот он герб туда и «посадит». Нужно ему сделать обложку или фронтиспис, он не ограничится одною рамкою и чеканными буквами, но в середину, в гущу сложной композиции всякой арматуры, поместит и герб «нарочитый» или «измышленный». А то и свой герб «Тромбы» (три охотничьих рога, соединенных наподобие звезды) куда-нибудь да пристроит средь живописных руин. И уж так полюбил он свой герб, что даже на силуэтном своем портрете поместил его в центре своей головы; вот он «Narbutissimus» - всем Нарбутам с Нарбутовки Нарбут».